Принципы проведения лингвистической экспертизы экстремистских материалов

Методологические принципы проведения лингвистической экспертизы экстремистских материалов

Проблема экстремизма является одной из актуальных для современной России. В череде событий последних дней все чаще звучат сообщения о разного рода экстремистских действиях, совершаемых по национальным мотивам. Лишь за 2004 г. произошло несколько громких преступлений экстремистской направленности в Воронеже, Москве, Санкт-Петербурге и других городах. По данным ГИЦ МВД России, в 2004 г. было зарегистрировано 130 преступлений экстремистской направленности. Из числа преступлений, дела и материалы о которых находились в производстве, раскрыто 103, нераскрытыми остались 24. (Щит и меч. 2005. 3-9 февр. № 5 (973).) И это лишь видимая часть айсберга. Отчетливо наблюдается рост нетерпимости и неприязни в российском обществе, подъем экстремистских настроений. Самой угрожающей тенденцией здесь является то, что география экстремизма продолжает расширяться, охватывая все новые и новые регионы.

Правовая база противодействия экстремизму в Российской Федерации сравнительно молода. Фундаментом борьбы с экстремизмом должен был по мысли законодателя, стать Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. В нем давалась дефиниция понятия «экстремизм» и определялся ряд направлений по борьбе с данным явлением. К сожалению, закон оказался отягощен грузом проблем и противоречий и потому продемонстрировал крайне низкую эффективность и результативность . (Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности»: противоречия и проблемы // Вестник МВД. 2005. № 1.) (Винокуров А. Борьба с экстремизмом средствами прокурорского надзора // Законность. 2002. № 11.)

Гораздо большую результативность в деле противодействия экстремизму и, в частности, экстремизму религиозному имел Федеральный закон № 112 от 24 июля 2002 г., внесший необходимые изменения и дополнения в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности». Речь идет прежде всего об изменениях в Уголовном кодексе Российской Федерации.

В УК РФ и до того содержался ряд статей, посвященных противодействию экстремизму. Так, ст. 282 предусматривала уголовную ответственность за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. Речь идѐт о таких действиях, которые вопреки установленному в ст. 29 Конституции РФ запрету могут вызвать длительное состояние острой взаимной неприязни между значительными группами людей, выразившиеся в депортации, применении насилия, разрушении культовых зданий, воспрепятствовании проведению национальных или религиозных обрядов.

Учитывая значительную общественную опасность сговора на совершение преступления экстремистской направленности, Федеральным законом № 112 в УК РФ была введена новая статья 2821 «Организация экстремистского сообщества». В ней устанавливается уголовная ответственность за создание организованной группы для подготовки или совершения по мотивам политической, социальной, расовой, национальной или религиозной нетерпимости преступлений, предусмотренных ст. 148, 149, 213, 214, 243, 280, 282 УК РФ, а также за участие в экстремистском сообществе либо за публичные призывы к экстремистской деятельности.

Производство дел по данным статьям выявило необходимость проведения особой экспертизы экстремистских материалов. Само понятие «экстремистские материалы» вводится в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и тесно связано с приводимым в той же статье определением экстремистской деятельности. «Экстремистские материалы — предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы».

В соответствии с перечнем экспертных специальностей, приводимом в приложении 1 к Положению об аттестации экспертов на право самостоятельного производства судебных экспертиз и о порядке пересмотра уровня их профессиональной подготовки (Приказ МВД России от 14.01.2005 № 21.), экспертиза документов на наличие в них экстремистских идей будет относиться к лингвистической экспертизе. При этом специфика экстремистских материалов диктует необходимость уточнения принципов проведения лингвистических экспертиз подобного рода.

Следует различать четыре типа текстов, в которых могут быть представлены экстремистские идеи. Это художественный текст, научно-популярный, информационно-просветительский и пропагандистский. Именно поэтому при проведении экспертизы прежде всего следует определить стилевую принадлежность, а именно: являются ли представленные документы произведениями художественного, научно-исследовательского, пропагандистского или информационно-просветительского характера?

Рассмотрим принципиальные основания анализа каждого из представленных стилей.

Художественные произведения.

Произведения художественной литературы, являясь творческим осмыслением мира, порой выражают те или иные экстремистские идеи. Их всесторонний анализ невозможен без эксперта-искусствоведа, но предварительное заключение по данного рода документам можно сделать и в ходе лингвистической экспертизы. Для этого необходимо дать ответ на следующие вопросы.

1. Наличествуют ли в представленном художественном произведении идеи:
   • возбуждающие расовую, национальную или религиозную рознь, а также социальную рознь, связанную с насилием или призывами к насилию;
   • унижающие национальное достоинство;
   • утверждающие исключительность, превосходство либо неполноценность граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности?
2. Сводится ли произведение к прямой пропаганде вышеуказанных идей или же они используются лишь как часть замысла произведения?
3. Употребляется ли нацистская атрибутика или символика либо атрибутика или символика, сходная с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения?
4. Используются ли в представленных документах труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии?
5. Являются ли вышеуказанные материалы неотъемлемой частью художественного замысла?

Сложность здесь заключается в том, что чаще всего экстремистские идеи становятся неотъемлемой частью творческого замысла автора и не могут быть удалены без потери культурного значения (если таковое имеется) данного произведения искусства. Доказательство низкой культурной значимости того или иного произведения обычно сталкивается с гигантскими проблемами и едва ли возможно в условиях демократии и свободы слова. В этом случае чаще всего прибегают к запрету того или иного произведения. Речь идет не о цензуре, а о наличествующих в каждой стране списках запрещенных произведений искусства, которые, по мысли законодателя, могут представлять угрозу легитимности власти и морально-политическому состоянию граждан.

В отношении же автора можно воспользоваться нормой, введенной Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности» в ст. 6. Речь идет о вынесении прокуратурой предостережения о недопустимости осуществления экстремистской деятельности, при всем том, что это будет иметь лишь потенциальный профилактический эффект и вряд ли создаст серьезные трудности для автора.

Научно-исследовательские материалы.

Научно-популярные тексты следует отличать от строго научных, в которых никогда не обнаруживаются экстремистские идеи. Строго научный текст излагает определенные факты и ограничивается констатацией достигнутых опытных результатов. Научно-популярное изложение может предлагать политическую интерпретацию совершенных открытий, когда факты ставятся на службу политическим ориентациям автора произведения. В этом случае они обосновывают противоправные претензии на власть экстремистских элементов. В текстах подобного рода читатель сталкивается уже не с наукой, но с политикой, способной легко исказить научные достижения для своей выгоды. Афористично это выразил еще Т. Гоббс: «Если бы истина о том, что сумма всех углов треугольника равна двум прямым углам, мешала чьему-либо праву на власть, — говорил он, — то это утверждение давно было бы объявлено ложным либо устранено путем сожжения всех учебников по геометрии».

Анализ подобного рода текстов может быть совершен путем ответа на вопросы:

1. Наличествуют ли в представленных материалах положения, популяризирующие деятельность экстремистских объединений?
2. Имеют ли представленные в документах результаты научного поиска политическое значение, то есть делаются ли автором выводы, которые идеологичны по своей сущности и связываются с проблемой легитимности власти:
   • противоречат в своей идеологической части основам конституционного строя Российской Федерации;
   • оправдывают противоправное присвоение властных полномочий;
   • противоречат принципу толерантности;
   • обосновывают расовую, национальную или религиозную рознь, а также социальную рознь, связанную с насилием или призывами к насилию;
   • утверждают исключительность, превосходство либо неполноценность граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности?
3. Излагаются ли в представленных материалах основы создания и деятельности организованной группы лиц для совершения преступлений по мотивам политической, социальной, расовой, национальной или религиозной нетерпимости; создания незаконных вооруженных формирований; осуществления террористической деятельности; практики военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение этнической, социальной, расовой или религиозной группы?
4. Используются ли в представленных документах труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии?

Пропагандистские и информационно-просветительские материалы.

Информационно-просветительские и пропагандистские тексты являются собственно экстремистскими текстами. Чаще всего они представлены в определенном единстве, ибо информация о тех или иных экстремистских организациях редко обходится без прямого призыва к противоправным действиям, пропаганды экстремистского насилия. Такой формой обладают программы и уставные документы экстремистских политических партий и организаций, всевозможные листовки.

По преимуществу эти документы выполнены в публицистическом стиле. В них выдерживается критическая, субъективно окрашенная позиция. Это (за редким исключением программных документов) разъясняюще-призывающий текст, построенный по схеме: постановка проблемы, раскрытие проблемы, обобщающий итог. Характерными чертами стиля выступают деловитость, правдоподобие, объективность; используется специальная терминология, в данном случае из политической сферы, правда, в той мере, которая не затрудняла бы общее овладение документом, употребляются различные устойчивые выражения и клише. При этом строгость подобного стиля достаточно органично сочетается с экспрессивностью пропагандистских призывов.

Отличительной чертой подобных документов является наличие в них трех действующих лиц. Первым субъектом выступает сама экстремистская группа. Ее образ представляет собой совокупность безусловно положительных характеристик. Тщательный анализ вскрывает здесь нарциссизм, то есть самолюбование, свойственное экстремистским элементам. Ее описание связано с насилием, как правило, это образ защитника, спасителя, последних подлинных личностей. Перед подобной группой ставятся мессианские задачи. Показательно то, что для осуществления всех высоких идеалов данная группа прежде всего претендует на проведение насилия. Насилие объявляется самым оптимальным, зачастую единственным методом достижения поставленных целей.

Второе действующее лицо — враг. Любой экстремистский документ живописует образ некоего противника, который совершает агрессию. Данный актер наделяется в противоположность собственной группе всеми отрицательными характеристиками. Их конкретика варьируется в зависимости от того, какие идеи исповедует экстремистская группа, что будет казаться ей наиболее ужасающим, отвратительным.

Третий субъект — народ, то политическое сообщество, во имя которого экстремисты и пытаются оправдать применение своих насильственных методов. Рассмотрение этой категории субъекта демонстрирует всю лживость экстремистских идей. Народ (политическое сообщество) всегда предстает в совокупности уничижительных характеристик. Он всегда жалок, забит, унижен, оскорблен и, более того, склонен пребывать в этом рабском состоянии неогра-ниченное количество времени. Формируемый в экстремистских документах образ объекта своей защиты максимально непригляден и способен вызвать отвращение. Это не случайно. Чем более унижен будет народ, тем более необходимы ему сильная противоправная власть, тем яснее место, которое занимают экстремисты. Экстремистам в действительности не нужен сильный и свободный народ, им нужны рабы, которых нужно защищать. Здесь становится очевидным весь обман, совершаемый экстремистской идеологией. Эта власть, в действительности, ненавидит, не любит и не желает признавать тех, кого она «защищает». Их именем она просто прикрывается.

Трехсоставность субъекта экстремистских текстов демонстрирует политический характер их содержания. Речь не идет о том, что один человек (группа лиц) стремится осуществить насилие в отношении другого лица. То насилие, на которое претендуют экстремисты, носит политический, властный характер. Они стремятся осуществить насилие в целях защиты политического сообщества, в целях принятия этого сообщества под свое покровительство, утверждения своей власти.

В документах подобного рода наблюдается достаточно большое количество символики, а также особой, эзотерической лексики, то есть терминов и знаков, понятных только посвященным. Практически любая символика экстремистской организации связана с насилием, преломляет его в себе. Обычно подобного рода организации очень серьезно относятся к собственной символике, воплощающей в себе некую мистическую сущность их идей. Символ есть прямая демонстрация идеи, а потому символика экстремистской организации остается практически неизменной, и ее интерпретация может многое сказать об организации.

Анализ данного вида экстремистских текстов может быть построен на следующих основаниях.

1. Содержатся ли в представленных документах идеи, направленные:
   • на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
   • на захват или присвоение властных полномочий;
   • на возбуждение расовой, национальной или религиозной, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;
   • на унижение национального достоинства;
   • на пропаганду войны;
   • на пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности?
2. Содержатся ли в представленных документах призывы:
   • к созданию незаконных вооруженных формирований;
   • к осуществлению террористической деятельности;
   • к осуществлению массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы?
3. Излагаются ли в представленных материалах основы:
   • создания и деятельности организованной группы лиц для совершения преступлений по мотивам политической, социальной, расовой, национальной или религиозной нетерпимости;
   • создания незаконных вооруженных формирований;
   • осуществления террористической деятельности;
   • практики военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение этнической, социальной, расовой или религиозной группы?
4. Используются ли в представленных документах труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии?
5. Имеются ли в исследуемых материалах публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности или же они представляют собой популяризацию экстремистских идей, пропагандируют экстремистские идеи?
6. Имеют ли приводимые в документе положения характер личного оскорбления или же они носят только политический характер?
7. Наличествует ли в представленных материалах нацистская атрибутика или символика либо атрибутика или символика, сходные с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения?

Необходимо признать, что вышеизложенные принципы представляют собой лишь первую попытку осмысления методологических основоположений анализа экстремистских документов. Практика проведения судебных экспертиз по данным материалам может и должна внести свои коррективы. Неоспоримо лишь то, что определение методологических основ анализа экстремистских материалов является на сегодняшний день одной из актуальнейших проблем. В подобной ситуации экспертному сообществу следует не самоустраняться от проблемы, а обратиться к серьезным исследованиям и принципиальным дискуссиям.

Автор:
Е.В. Сальников — Старший преподаватель Орловского юридического института МВД России, канд. философ. наук.