Психологическая экспертиза несовершеннолетних

Типичные ошибки при проведении психологической экспертизы малолетних потерпевших по половым преступлениям в ситуациях высококонфликтного развода.

В настоящее время, участились случаи заявления матерей о преступлениях против половой неприкосновенности их малолетних детей в пред- и постразводный период в ситуации острого или затяжного конфликта родителей.

Установление факта наличия или отсутствия преступления и в частности сексуального насилия относится к компетенции органа, ведущего производство по уголовному делу, а не является предметом исследования судебного эксперта-психолога при проведении психиатрического освидетельствования несовершеннолетних. Как и установление достоверности показаний под экспертного.

Однако, в соответствии с научными данными в области психологии развития, мнение ребёнка не является самостоятельным, а зависит от мнения и оценок значимых для него близких и родственников.

Механизмы формирования негативного отношения к родителю при конфликтных разводах могут быть связаны как непосредственно с поведением отвергаемого родителя, так и с защитными механизмами малолетнего ребёнка, активизирующимися в ситуации конфликта лояльности, когда ребёнок отвергает одного из родителей для того, чтобы можно было бесконфликтно существовать рядом с другим родителем.

Важнейшую роль в формировании негативного отношения к одному из своих родителей играет психогенное индуцирование (психологическое воздействие) другим родителем.

Психологическая экспертиза детско-родительских отношений выделяют следующие механизмы формирования негативного или конфликтного отношения ребёнка к одному из родителей:

• негативный опыт взаимодействия с родителем в пред — и постразводный период;
• психологическое индуцирование, которое может осуществляться в различных формах от отражения ребёнком мнений и оценок значимых взрослых до активного настраивания ребёнка взрослыми, с которыми он проживает. Необходимой предпосылкой для психологического индуцирования является охваченность проживающего с ребёнком родителя враждебностью в отношении бывшего супруга и нежелание оградить ребёнка от вовлечения в семейный конфликт. При наличии психологического индуцирования изложение ребёнком сведений об отдельно проживающем родителе и отношениях с ним эмоционально насыщено. Обвинения, которые предъявляет ребёнок к своему родителю, часто не подтверждаются материалами дела, но полностью соответствуют тем обвинениям, которые предъявляет к отвергаемому родителю бывший супруг.
• вовлечение ребёнка в родительский конфликт. При вовлечении в родительский конфликт ребёнок может переживать конфликт лояльности и отвергать одного из родителей для того, чтобы можно было бесконфликтно существовать рядом с другим родителем.

Свидетельствами вовлечения детей в родительский конфликт могут являться сведения, содержащиеся в показаниях свидетелей, имеющихся в материалах дела, которые могут игнорироваться судебными экспертами-психологами. Например:

• «когда я спросила, как она может так врать, она ответила, что мама сказала, что отцу ничего не будет»;
• «девочка сидела на руках у матери, и когда она попросила ее рассказать, почему она не хочет видеться с отцом, девочка сказала, что папа ведет себя неправильно, он ложится к ней в кровать, тут в разговор вступила мать, и сказала, что она раньше не понимала, откуда на детских простынях берутся какие-то пятна»;
• «Б» говорила, что она посадит «B», чтобы он не получил детей, что ей поверят потому, что она мать и, что дети подтвердят все, что надо, все, что она говорит»;
• «детьми управляет их родная мать, обезумевшая от непонятного мщения, разрушившая семью, шантажирующая бывшего мужа и совершенно не думающая о будущем своих детей» и т.д.

Однако нередко в предоставленных для проведения рецензирования результатах первоначальной психологической экспертизы несовершеннолетних по уголовным делам встречается грубая процессуальная и методологическая ошибка:

Привожу пример: «Из материалов уголовного дела, со слов матери подэкспертной» т.е. эксперты-психологи нарушают п.4 ст.57 УПК РФ, прямо запрещающий эксперту заниматься самостоятельным сбором материалов для психологического исследования, т.е. собирать анамнез подэкспертного ребёнка со слов его матери категорически запрещено.
Кроме того, п. 3 ст. 84 ГПК гласит: «Лица, участвующие в деле, вправе присутствовать при проведении экспертизы, за исключением случаев, если такое присутствие может помешать исследованию».

Проведение обследования ребёнка в присутствии родителя-индуктора негативной энергии неизбежно влияет на поведение подэкспертного ребёнка и искажает результаты психологической экспертизы несовершеннолетних. Более того, сами эксперты, собирая анамнез ребёнка со слов матери-индуктора, невольно попадают по её влияние, что может провоцировать безальтернативность и категоричность психологических гипотез.

Так «отсутствие члена семьи (отца) в рисунке ребёнка» может быть обусловлена не только «конфликтностью в семье», но и отражением реальной жизненной ситуации ребёнка (отец физически не проживает с ними) и негативными высказываниями матери в адрес отца, вызванными конфликтными отношениями между супругами; «отсутствие совместной деятельности между членами семьи» могут указывать не только на «достаточно независимый статус каждого ребёнка», но и на отсутствие близких, эмоционально тёплых отношений в семье, чувстве изолированности и психологического одиночества ребёнка.

Также нередко в предоставленных на рецензирование психологически экспертизы несовершеннолетних сторонних экспертных организаций встречается отсутствие характеристик речи подэкспертных детей.

Согласно Инструкции Минздрава РФ по заполнению отраслевой учетной формы №100/у-03 «Заключение судебно-психиатрического эксперта (комиссии экспертов)», которая утверждена приказом МЗ РФ от 12.08.2003г. № 401) п.2.3.6 при описании речевого поведения подэкспертных должны быть отражены основные характеристики речи: скорость, количественное и качественное своеобразие, что предваряет изложение содержания речевой продукции.

Высказывания потерпевших детей по преступлениям против половой неприкосновенности имеют особое значение, поскольку позволяют судить о степени спонтанности их высказываний, их соответствии возрасту и полоролевому развитию и т.д.

Например, показания пятилетнего ребёнка, имеющиеся в деле: «его половые органы были возбуждены, т.е. то, что у него было в штанах торчало наружу» и «из брюк у него наружу свисают половые органы, точнее сказать у него половой орган не свисал, а прямо торчал» вызывают сомнение в их авторстве из-за несоответствия возрасту и нормативным показателям полоролевого развития. Однако при этом в самой психологической экспертизе может полностью отсутствовать характеристика речи подэкспертного ребёнка.

Также нередко в предоставленных на рецензирования психологических экспертизах несовершеннолетних выясняются внутренне противоречивые обстоятельства. Так «нормальные результаты» «при диагностике самооценки», «а по шкале счастья высокий» и «низкая степень тревожности, независимость от родителей» и не высокая степень родительского контроля» не могут свидетельствовать «с высокой степенью уверенности» «о частом применении к ним со стороны отца физических наказаний» — именно о таких логических противоречиях мы ведем речь в настоящей статье.

Таким образом, перечисленные ошибки в судебно-психологических заключениях вызывают сомнения в их полноте, всесторонности и научной обоснованности заключений.

Содержащиеся в заключениях выводы не подкреплены фактическими обстоятельствами, во многом основаны на абстрактных умозаключениях и не согласуются со всей совокупностью представленных объективных данных, в связи с чем не являются убедительными.

Нередко ценой экспертной ошибки становятся сломанные судьбы целых семей. Проведение судебно-психологической экспертизы несовершеннолетних потерпевших по половым преступлениям в ситуациях высококонфликтного развода требуют особого внимания экспертов-психологов.

Раскрытие психологических механизмов формирования негативного отношения ребёнка к родителю при конфликтных разводах, а также отсутствие указанных ошибок экспертов должно способствовать следствию и суду в установлении истины и вынесении справедливого судебного решения.